Удивительно, но раньше Брайан всегда злился на него и даже мысленно насмехался над ним. Что он весь такой воздушный, такой милый со всеми, словно его улыбку приклеили ему в роддоме так, что теперь и не снимается. Раздражало все. Даже его треклятая вежливость. Сколько раз, проходя мимо, Брайан специально задевал его плечом, а он смотрел на него своими внимательными глазами и говорил в ответ: «Извини, Брайан, я такой неловкий». Хотя все было совсем наоборот, и у Брайана от злости сводило скулы. Чтобы пробормотать вежливое – «ничего», вместо того, чтобы впечатать свой кулак в эту смазливую рожу, уходила вся выдержка. Вот Вейр – смазлив, и не строит из себя принца. Брайан вообще считал его почти девчонкой и никогда не воспринимал всерьез. А этого чертова швейцарца он просто ненавидел. Ну, подумаешь - вышел вперед, занял первое место, сместил тебя вниз, чертов красавчик, и не раз. Правда, об этом лучше не вспоминать, уже только глухой не слышал о твоих приступах ярости. Брайану просто помешала растерянность, а потом злость, он не выдержал яростной бури чувств бушующей внутри него. Он вообще не привык к таким чувствам. А еще мама со своими настойчивыми идеями: - Сынок, у Дюпонов такая красивая дочь! Посмотри, какая у нее гибкая фигура, а манеры! Брайан, как послушный сын, смотрел на эту девушку и не мог понять, что может в ней нравиться? У того же чертова Ламбьеля, не фигура - натянутая струна, пропускающая через себя музыку, и талия такова, что еще чуть и можно обхватить ее руками. А у этой дурехи еще и взгляд такой, как у голодного человека на кусок хлеба. Брайана смешила и удивляла кутерьма вокруг него. Да что в нем вообще такого?? А потом его в один момент раз – и переключило, как спутниковую тарелку – с одного канала на другой. Все встало вверх тормашками. Перевернулся весь Брайанов мир, все его мысли и утверждения. Что мир, да вся его жизнь перевернулась, разделилась на - до и после. Когда на смену глупой ненависти пришла обреченная мучительная безнадежность? И он заметил, что эти глаза не просто карие, а в них живет солнце, и маленькие, теплые лучики светят и греют тех, кому Стефан улыбается. Брайану захотелось согреться под взглядом этих лучистых глаз, не просто согреться, а греться в них одному. Нет, он не должен так думать – это глупо. «Ты же мужчина, Брай, ты не должен обращать внимания на других мужчин» - сколько же раз он повторял себе это? Да никогда и не было такого желания смотреть на других мужчин. Да, он мог в раздевалке обратить внимание на чьи-то длинные гибкие руки и сравнить их со своими. Мог посмеяться над худыми макаронинами ног другого спортсмена, но никогда в таком, «другом» контексте. Все мысли заполнил Стефан, такой изменчивый и совершенный. Взять хотя бы его руки. Они одушевленные, живут своей жизнью - взлетают в небо - дразня, плавно выгибаются - зовут за собой. Смотреть на него можно до бесконечности, любуясь каждым его жестом. У него безупречное лицо и улыбка. Узкая изящная ладонь, с длинными музыкальными пальцами в твоей ладони при пожатии. Ее не хочется выпускать из своей руки - ее нужно согреть, ее нужно целовать. Зачем мужчине такая нежная и красивая ладонь? Эти длинные стройные ноги… Стоит только представить, как они сжимают его талию и Брайана кидает в жар. Даже мимолетная мысль об этом вызывает у него жгучее желание. Не думать о нем также сложно, как и не дышать. Теперь Брайана восхищает в нем все. И ему приходится себя одергивать от пристального наблюдения за объектом своих грез. Он повторяет и внушает себе постоянно, что хватит на него пялиться, как слюнявая девчонка, не хватало еще визжать и хлопать в ладоши, когда Стефан сделает очередной прыжок или вращение. Как же бесит Брайана, что Стефан - недосягаемый и далекий, смотрит на него, как на интересное насекомое - новый вид божьей коровки, мать его. «Какого хрена нормальный мужик будет тащиться от божьих коровок? И по три часа обниматься с фанатками, которые облапали и обслюнявили каждую доступную часть его тела» - мысленному возмущению Брайана нет предела. - Ха, ты злишься, потому что хочешь быть на их месте? Так же обнимать его и свободно кричать, Стефан, мы любим тебя, Стефан….» Вот, Брайан уже не боится признать, что к нему чувствует! И что ненавидел Стефана из-за безысходности, ведь он же правильный, всегда и во всем был правильным, и не существовало для Брайана других путей. На долбанной олимпиаде в Турине, он ненавидел уже себя. Что не стоял с ним рядом на пьедестале, не мог обнять его, хотя бы дружественно за плечи. А когда Стефан подошел после и что-то хотел сказать, Брайан сразу догадался, что именно. В глазах Стефана все другие чувства заглушала жалость. Жалость - это не то чувство, что Брайан хотел бы в них видеть. Он не стал его слушать, извинился за спешку, развернулся и ушел. Нет, жалость ему не нужна. Пусть лучше ненависть. Жизнь Брайана превратилась в череду встреч и ожиданий. Не просто ожиданий, а тоску, которую не удавалось скрыть от родных. Приходилось учиться лгать, что он катастрофически не умел делать. На последнем ЧЕ в Таллинне он умирал от ревности. Хотел задушить Плющенко, который улыбался Стефану, поддерживал за талию, шептал на ухо, практически касаясь его губами. Брайан поймал себя на том, что уже собрался ехать врезаться в них, хотел закричать, разъединить их. Но тут Стефан отодвинулся от русского, с извиняющей улыбкой обвел глазами каток и внимательно посмотрел на Брайана. И Брайан сразу же отвернулся, как будто секунду назад не он убивал их взглядом. В тот день он узнал, какой оглушающей и раздирающей может быть ревность, даже когда не имеешь на нее никакого права. Стефан ему не принадлежит и никогда не будет. Он нормальный. И не его вина в том, что он нечеловечески красив и к нему тянется все живое. Брайану порой кажется, что Стефан видит его насквозь. При разговоре с ним Брайан становится косноязычен, и даже груб, пытается скорее закончить разговор и прекратить свой стыд, мучительно умирая в душе. Как тяжело казаться равнодушным и вежливым, когда сердце пробивает ударами грудную клетку. Брайан отворачивается от него, пытается незаметно вытереть трясущимися руками испарину со лба. «Спокойней, мсье Жубер, ты же практически ветеран спорта, переживший многое, что ты ведешь себя как 15 летняя девчонка, как только он обращается к тебе» - успокаивал он себя. Этот дурацкий чемпионат, сколько надежд и трудов вложено… А Брайан мог думать только о нем. Хотел доказать, что он лучше. Лучше их всех. Смотри только на меня, восхищайся только мной. А в итоге – третий. Брайан проиграл не только Плющенко, он проиграл – Стефану. Не удивительно, что на фотографиях на пьедестале почета, лицо у него было, как на похоронах. Похоронах его надежд. На очередном банкете после выступлений, когда Стефан напился и начал петь в караоке, Брайан наслаждался им. Его звенящим голосом, непосредственным поведением - Брайан может смотреть на него вечно. Надо признать, что будучи пьяным, Стефан становится почти человеком, а не божеством. А потом он, не прерывая своей песни, непонимающе впился взглядом в Брайана. Под его взглядом тот почувствовал себя лягушкой, которую препарируют еще живой, и невольно, действуя автоматически, повернулся к сидящей рядом фигуристке. Не видя ее лица, начал шептать ей на ухо стандартный набор комплиментов, проклиная ее дурацкий смех, мешавший слышать любимый пьяный голос, который так внезапно оборвался. Брайан посмотрел на сцену, которая оказалась пуста - Стефан нетвердой походкой пробирался к выходу. За ним побежала его сестра, одарив напоследок Брайана ненавидящим взглядом... Дальше хуже – очередная Олимпиада. Новое клеймо боли и унижений в его душе. Злые слезы и стыд. Всепоглощающий ужас, как он будет смотреть людям в глаза, тем, чьи надежды не оправдал. Как он посмотрит в глаза ему? Это был еще один тяжелейший период в жизни Брайана, который он старается не вспоминать. Все силы он отдал, чтобы выбраться из этой сточной ямы. Доказать, что рано списали его со счетов. На этот чертов ЧМ было поставлено все. А Брайану, без него не хотелось даже выходить на лед. Было пусто, пусто без него на льду и пусто без него в душе. Он постарался собраться, взять себя в руки, но занял третье место, лишь третье. Не очень много, но главное Брайан напомнил о себе. Что он здесь, и он все еще способен драться за себя и за медаль. Брайан не очень любил участвовать в шоу, но когда Плющенко пригласил его в свое, предварительно сказав, что уже согласились Ламбьель и Вейр, он не колеблясь ни минуты согласился. Быть рядом со Стефаном, видеть, слышать его – это уже счастье. Но его легкомысленное поведение со всеми, особенно с Вейром и Траньковым - жутко бесило. Брайан замыкался в себе, был серьезен, не реагировал на шутки. Делал вид, что не замечает выкрутасов Стефана и его самого. Лишь во время выступлений, купаясь в аплодисментах зрителей, Брайан позволял себе забыться, мог радоваться и улыбаться. Казалось, Стефан это заметил, и его это чем – то задело, непонятно почему. Стефан стал чаще обращаться к нему, шутил, и могло показаться, что заигрывал. Это бесило еще больше. Брайан не хотел быть игрушкой. После утомительного выступления Брайан прямо в одежде не расстилая кровати, лежал с закрытыми глазами, мысленно прокручивая прошедший день. Его потревожил стук, в дверь его номера. Открыв дверь, Брайан чуть было не закрыл ее обратно - от шока. Перед ним стоял тот, кто занимал все его мысли и украл его сердце. - Привет, - сказал Стефан, - нам нужно поговорить. Пустишь? - Заходи, - просипел Брайан, не справившись с голосом. Стефан выглядел необычно. Был взволнован, нервно осматривал Брайанов номер, будто это был не стандартный одноместный гостиничный номер, а дворцовые покои Тюильри. Но его взгляд - внимательный, пытливый и что удивительно, неуверенный, постоянно возвращался к Брайану, - Брайан, может я чем–то тебя обидел? – замявшись, спросил он. - Нет. - Тогда почему ты меня избегаешь? – непривычно для самого себя настаивал Стефан. Брайан подумал, что невежливо с его стороны, не пригласить гостя присесть, но боялся, что не справится с собой. Он даже забыл свой родной язык, когда Стефан подошел ближе, потому как объяснить свою долгую запинку в ответе по-другому не мог. - Я не избегаю тебя, - наконец вспомнил родной язык Брайан, продолжая упорно смотреть под ноги и делая шаг назад. Этот поздний визит и разговор шокировал его. И Брайан не мог понять, какое Стефану до него дело, он же никогда особо не обращал на него внимание. А тут на тебе! - Мне казалось, раньше, что ты интересуешься мной, ну в смысле, наблюдаешь за мной. – Неуверенно, слегка дрожащим голосом, но все также настойчиво продолжал нелегкий разговор Стефан. У Брайана в голове все мысли сошли сума – развернулись и покинули его мозг. После такого неожиданного и совершенно правдивого заявления, Брайан в изумлении поднял свой взгляд на Стефана… И это было ошибкой. Слова отрицания застряли комом в горле. Он даже дышать стал через раз, загипнотизированный глазами на любимом лице, которые стали приближаться к нему. - И я давно, ммм.. очень давно, наблюдаю за тобой, – продолжил Стефан. - Только ни как не могу понять – нравлюсь ли я тебе или это только мне хочется, чтоб это было так! Все мои попытки приблизится к тебе – безуспешны. Я не хочу больше мучиться надеждами. Я устал пытаться понравиться тебе, обратить на себя внимание. Ты просто непробиваем, как скала! Но ты….нужен мне…такой, очень нужен... А потом самый несбыточный и прекрасный сон Брайана осуществился. Стефан, мать его, Ламбьель, поцеловал его! Вернее просто прижался своими одуряюще нежными и чувственными губами к его губам, не настаивая на большее. И Брайан слышал его быстрое и неровное дыхание, обжигающее его кожу. - Ты ненормальный, - воскликнул он, оттолкнув Стефана от себя. Этого же не может быть! Он сделал то, о чем так мечтал Брайан и чего так боялся. Стефан оказался смелее и честнее его. Брайан про себя нежно называл его неженкой, а неженкой оказался он сам. Он оказался не готовым принять свои мечты. Что он творит? - Прости. Я ошибся, - глухо выдохнул Стефан и Брайан увидел, боль, отчаяние и влажный блеск в его глазах. Стефан сделал шаг назад, медленно моргнул, стараясь скрыть подступающие слезы, быстро развернулся к двери. И только тогда Брайан осознал то, что сейчас произошло в этом номере. Что все происходящее – реальность. - Стой, стой, пожалуйста…- в ужасе от содеянного лихорадочно зашептал Брайан. Все силы разом, покинули его. Стефан замер, взявшись за ручку двери. Услышал! Он услышал! Это было решающее мгновение в жизни Брайана. Ведь если Стефан сейчас уйдет, не будет смысла жить дальше, зная, что по своей глупости он упустил свое счастье, свою жизнь. Замерло все. Замерли звуки улицы. Даже сердце Брайана. Во всем мире остались только они – вдвоем. И когда Стефан медленно обернулся, Брайан вновь смог продолжить дышать, а сердце продолжило свой бег. - Ты не ошибся, Стефан, не ошибся. Ты во всем прав…- смотря прямо в горящие недоверием и надеждой глаза, на тонком любимом лице, твердо произнес Брайан.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Оно само вырвалось )))) Не могу спокойно воспринимать этот костюм на Жу, ну никак! 
Он был в шоке 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума