Форум сообщества Kiss’n’Cry

Название: Там, где нас нет
Автор: alada
Вид: просто зарисовка
Пейринг: Плющенко/Ягудин
Предупреждение: слэш
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны
Примечание автора: POV: курсив - Женя, обычный шрифт - Лёша.

Там, где нас нет, дрожат провода, сгорают года, летят поезда...туда, где нас нет отныне (Амели-на-мели)

Я точно знаю, что тебе тоже иногда бывает плохо. И ты тоже порой просыпаешься посреди ночи с колотящимся сердцем, часто и трудно дышишь, встаёшь и идёшь на кухню попить воды, стараясь не разбудить женщину, спящую в твоей постели, заходишь в ванную, умываешься ледяной водой и стоишь, опустив голову, опираясь руками о край раковины, боясь включить свет и увидеть в зеркале свои глаза. Потому что у тебя, как и у меня, глаза человека, который долго-долго шёл по извилистой и тернистой дороге, переломал ноги, изодрался в кровь, дошёл до конца и увидел, что в конце ничего нет. Ничего, что могло бы сделать тебя счастливым. Ничего, что могло бы сделать меня счастливым. И уж точно ничего, что могло бы сделать счастливыми нас. Возможно, мы оба шли не теми дорогами. Ты возвращаешься в постель, лежишь, глядя в потолок, и чувствуешь, как внутри тебя бьётся отчаянная, безвыходная, горячая пустота.

8 лет назад мы ещё жили на острие ножа. Мы были молоды, безрассудны, смелы…глупы? Нам казалось, что победа – самое главное, что только ради олимпийского золота и стоит жить. Сейчас мы оба знаем, что жить стоит ради чего угодно, только не ради медалей. Знаем, но это уже ничего не меняет. Когда ты целовал лёд катка в Солт-Лэйке, я нёсся по коридорам, врезаясь в чьих-то тренеров, ассистентов, сшибая с ног волонтёров, репортёров, не видя ничего перед собой. Как загнанный зверь, которому в спину всадили нож по самую рукоятку и который всё ещё бежит по инерции, хотя знает, что это уже всё, конец. Я, глупый, действительно думал, что это конец. Но это, конечно, было бы слишком просто.

У тебя ледяные глаза, тонкие губы, злая усмешка. Вокруг тебя сплошные стены, идеально гладкая поверхность, ни единой трещинки, ни единой зацепки. Но я знаю, что когда ты улыбаешься, все твои баррикады, вся твоя защита тает, рушится, как лёд на реке весной. Когда ты по-настоящему улыбаешься, когда ты хохочешь над моими шутками, запрокидывая назад голову, когда ты ерошишь свои пшеничные пряди и довольно щуришься сквозь ресницы…во мне что-то кипит и плавится, во мне текут тёплые реки. И вот тогда, именно тогда - я могу всё. Но я не видел тебя чёртову тучу времени. И я уже не помню, когда ты в последний раз мне улыбался. И, кто бы там что ни говорил, я ничего не могу. Без тебя я не могу ни-че-го. Слышишь?

Я не люблю вспоминать прошлое. Я не люблю думать о тебе. Но я уже достаточно вырос для того, чтобы перестать наивно надеяться, что когда-нибудь что-нибудь забуду. На перстне царя Соломона с надписью «всё пройдёт» ни слова не было о том, что всё забудется. Я представляю себе твою дочь и пытаюсь угадать, на кого она больше похожа: на Таню или на тебя. Если у неё будут твои глаза, ей повезёт, этой малышке. У неё будет власть над всем миром. И, может быть, пара коньков в придачу? Знаешь, я всегда хорошо относился к Тане. Сейчас мне надо бы её ненавидеть, но я не могу. Таня – это не Вика, не Ляйсан, не Саша. Она – своя. Но она родила тебе ребёнка, и, пусть ты и не торопишься надевать ей на палец колечко, она связала тебя так, как пока не удавалось ни одной из твоих женщин. Возможно, поэтому ты больше не шлёшь мне смс? С ветром в комнату врывается запах сигаретного дыма – кто-то курит на соседнем балконе… Когда мы виделись в последний раз, ты курил какие-то странные анисовые сигареты. Тебе совсем не идёт курить, но этот запах сводил меня с ума. Я слышал, что анисовые сигареты очень популярны во Франции. И я не хочу даже думать, от кого ты этого набрался…

Я смотрю на тебя по телевизору. Это даже смешно. Сейчас уже нет особой разницы между тем, вижу я тебя вживую или же на экране. И в том, и в другом случае ты для меня недосягаем. Твоя ледяная стена больше мне не поддаётся. Я бессилен. Я смотрю прямо в твои отчаянные прозрачные глаза, полные волчьего, неподдельного одиночества, и ничего не могу сделать. Как будто я за стеклом: протягиваю руку и чувствую только холод гладкой поверхности. Не могу дотянуться, дотронуться, достучаться. Я вспоминаю тебя мальчишкой…маленьким, забитым зверьком. Гордым, с дерзким, голодным взглядом. Тогда вокруг тебя не было стен, но я ещё не знал, как это ценно.

Мне почему-то с самого начала хотелось сказать «Я люблю тебя». Но как-то не нашлось подходящего случая.