Форум сообщества Kiss’n’Cry

Название: Я помню
Автор: labradorca
Герои: Ламбьель, Вейр
Пейринг: Ламбьель/Вейр
Предупреждение: Никакого обоснуя принципиально. Я – автор. Что хочу, то и делаю.
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны.
Описание: Полный AU. Злостный ООС. Красивости. Слюни. Сопли. И не говорите потом, что я не предупреждала!

Скрытый текст

Я хочу, чтобы это был сон
Но по-моему я не сплю
Я болею тобой, я дышу тобой
Мне жаль, но я тебя люблю

(услышала вчера по радио)

- Не волнуйся, Стефан. Всё под контролем. У тебя горло красное, поэтому и температура. Врач сказал, что это на пару дней.
- Джонни, иди сюда. Сядь. Просто посиди со мной. Дай руку. Почему она такая холодная? Ты был на улице? Жаль, что я не могу пойти прогуляться вместе с тобой.
Помнишь, как выпал снег и мы пошли гулять? Мы шли по чужому городу и никто нас не знал. Мы были там вдвоём. Никому не было до нас дела. Мы шли, и за нами тянулись дорожки следов. А снег падал, падал, падал… и засыпал наши следы. Как будто нас и не было. Джонни, ты бы хотел так – чтобы мы были, и будто нас нет?
Поцелуй меня, Джонни. Осторожно. Тихонько. Тихо-тихо. Нежно-нежно. Вот так.
Что мы сделали с собой, Джонни? Что мы сделали друг с другом? Что мы сделали со своею любовью? Ведь мы так любили. Я же подумать не мог, что смогу прожить день – и не сказать тебе, как я люблю…

Джонни сидел рядом и смотрел на него. Потом протянул руку, провел пальцем по щеке, вниз, потрогал губы. Легко, невесомо дотронулся до ресниц, привычно удивившись, какие они длинные и шелковые. Он не переставал удивляться, что можно быть счастливым, просто дотронувшись подушечкой пальца до ресниц. Ровный тонкий нос. Высокий гладкий лоб. Прозрачные веки с голубыми жилками. Стройная шея. Как гордо он всегда держит голову! Но Джонни знал и другого Стефана – сгорбленного, полностью погруженного в свои мысли, не замечающего, что волосы уже промокли от дождя. Господи! Как же они пахли! Тогда он редко пользовался туалетной водой. И Джонни терял голову от запаха его мокрых волос. Один вдох – и всё. Ему казалось, что он просто умирает. И он умирал – от нежности.

- Джонни, а помнишь – мы летели в самолёте. Куда мы летели? Ладно, неважно. Ты положил свою руку на мою. И только еле заметно шевелил пальцами, поглаживая мои. И от этой ласки перехватывало дыхание. Как я хотел тебя тогда! Я до сих пор помню, Джонни, как я тебя хотел в том самолёте! И это продолжалось весь полёт, и потом, в аэропорту, пока получали багаж, и в автобусе, и в отеле, пока нам выдавали ключи от номеров… Когда мы вошли в мой номер, я уже был почти в обмороке. Ты подтолкнул меня к стене и навалился всем телом. Ты тоже умирал от желания, помнишь? А потом мы целовались, до судорог, до звона в ушах, постепенно раздевая друг друга, медленно продвигаясь к кровати, пока наконец не упали на неё. Ты помнишь, Джонни?

Еще бы Джонни не помнил… Не так часто за свою жизнь он бывал так безудержно счастлив, как в том шумном отеле. Он посмотрел на Стефана и прикрыл глаза. «Я помню, Стеф, я всё помню. Каждую встречу, каждое прикосновение, каждый взгляд. Каждый день нашего безумного самолетно-гостиничного романа. У меня с тех пор – своя тайная география. Вот в этом городе всё начиналось. Первые взгляды, которые не-просто-взгляды. Первое прикосновение к твоей руке, ударившее словно током. И дикий страх – а вдруг это только у меня? Вдруг – ты не чувствуешь того, что я? А вот здесь – я споткнулся и упал на тренировке. Потому что ты смотрел на меня. Ты смотрел на меня так, что я забыл всё – где я, кто я, что я здесь делаю… Я чуть не умер от твоего взгляда тогда. А ты отвернулся и схватил проезжавшую мимо Каро, и покатился рядом с ней, нашептывая что-то, от чего щеки у неё стали пунцовыми. А вот в этом городке ты просто забрал у меня паспорт на ресепшене и отдал их вместе, свой и мой, сказав девушке-администратору: «Поселите нас в один номер, пожалуйста, - у него классный шампунь!» и расхохотался громко и свободно… А я был настолько ошеломлен произошедшим, что всю дорогу до номера лихорадочно соображал – какой из моих шампуней ты имел в виду? Я даже умудрился спросить тебя об этом. А ты посмотрел на меня с жалостью, как на слабоумного, и промолчал. Втолкнул в номер, запер входную дверь и сказал, глядя мне в глаза так, что у меня закружилась голова и начали подгибаться колени: «Джонни… Иди сюда скорее… Поцелуй меня, Джонни, пока я не умер.»

Джонни наклонился к лежащему в постели Стефану. Заснул. Это хорошо. Врач сказал – надо больше спать. Джо любил разглядывать лицо спящего Ламбьеля. Сколько часов он провёл, рассматривая его, запоминая, узнавая каждый раз заново. Каждую линию, каждую складочку, каждый штрих. Каждую трещинку на губе, каждую морщинку в уголке глаза, каждый прыщик на бледной коже. Сначала – чтобы убедить себя, что эта любовь ему не приснилась, потом – просто потому, что находил это занятие самым приятным и волнующим на свете. Потом… потом – чтобы запомнить, чтобы впечатать в своё сердце это лицо, единственное, неповторимое, самое прекрасное. Это было уже тогда, когда Джонни начал понимать, что всё заканчивается. Что его Стефан уходит от него.
Стоп. Не надо. Вот об этом – не надо. Как сжалось сердце. И сразу – защипало в носу. Только еще слёз не хватало! Джонни шмыгнул носом и испуганно взглянул на спящего – не разбудил? Нет. Слава богу. Он дотронулся до небритой щеки подрагивающими пальцами. Горячий. И дышит тяжело. Ничего… всё пройдёт… всё проходит…

- Джонни, давай наперегонки?
- Джонни, посмотри – мне идёт?
- Джонни, что ты делаешь на следующей неделе?
- Джонни, возьми и мне кофе.
- Джонни, я соскучился!
- Джонни, я уже купил билет на самолёт!
- Джонни, номер шестьсот двадцать пятый, шестой этаж! Дверь незаперта…
- Джонни…
- Джонни…
- Джонни, я попробую, но не обещаю.
- Джонни, конечно, я скучаю.
- Джонни, я, наверное, не смогу.
- Джонни, давай я позже перезвоню.
- Джонни, не говори ерунды!
- Джонни, с прошедшим тебя! Ты же не обиделся?

Он всё-таки заплакал. Тихо, стараясь не всхлипывать и не шмыгать носом, и от этого еще отчаянней. Он плакал и слушал дыхание Ламбьеля.

А Стефану снилось лето. Яркое солнце слепило глаза, обжигало кожу и будоражило чувства. Он был снова юн, беззаботен, здоров, влюблён. Он был безудержно, сумасшедше счастлив. И всё было впереди. «Стефан!» Он повернул голову и встретил такой же ясный и весёлый взгляд. Джонни. Он протягивал ему руку. Стефан рассмеялся и вложил свои пальцы в тёплую ладонь. А потом они разбежались и взлетели – над городом, над морем, над остальными, теми, кто остался внизу. Горячий ветер бил в лицо, перехватывал дыхание, звал за собой.

Стефан спал и улыбался во сне. А рядом сидел Джонни и плакал, глядя на его улыбку.

Я помню, Стефан. Я помню.