Форум сообщества Kiss’n’Cry

Название: Кузькина мать
Автор: Мемо
Бета: Tonicat
Жанр: фанфик
Рейтинг: *гг* Нца
Пейринг: Плющенко/Чан
Описание: 2011
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны
Примечание: Tonicat:

Предупреждение: СЛЭШ. Это бред.
Скрытый текст

Патрик с разбегу плюхнулся на кровать, раскинув руки по ее ширине, и мечтательно закрыл глаза. Случилось! Чувства переполняли его, эмоции захлестывали, сердце билось как бешеное, разгоняя потоки крови по его венам в безудержном темпе. Ему хотелось орать, кричать, рассказать всему свету о своем счастье, прыгать, выпустить пар. Но усталость взяла его в свои тиски и прижала, буквально вдавила в матрац. Патрик выдохнул, открыл глаза и вздрогнул, так как аккурат перед ним стоял он. Тот, с кем он никогда не говорил, но часто упоминал в интервью. Тот, чье имя было на устах почти у каждого. Его любили или ненавидели – равнодушных не было. А такие прямо противоположные и в то же время сильные чувства мог вызвать действительно только великий человек. Тот, кто завоевал свою первую медаль чемпионата, когда Патрик только-только научился ходить под стол пешком.
Его голубые глаза пронизывали его и тем самым еще больше пригвоздили его к гостиничной кровати, как огромными шурупами привинтили своей тяжестью. Свет электрической лампы отражался в его светлых волосах, придавая им слепящий золотистый оттенок. Темные обтягивающие джинсы и коричневая футболка, из которой выглядывала массивная золотая цепочка со множеством побрякушек. Он стоял у подножия кровати, скрестив на груди руки, и с интересом рассматривал новоявленного чемпиона мира.

«Как он вошел? Кажется, я дверь не закрыл. Что хочет? Поздравить? Вот это да! Я сделал тебя, ветеран! Твои баллы побиты. Установлен новый мировой рекорд, и имя ему – я! Ну, что он стоит? Ну, говори уже». Патрик все же сел на кровати и вопросительно посмотрел на ночного гостя.

Блондин расцепил руки и левой рукой, буквально одним касанием пальцев легонько толкнул Патрика. От неожиданности он упал обратно на кровать, хотел было встать, но не успел. Блондин был быстрее. Глаза, которые он только что сравнивал с шурупами, нависли над ним, и его обдало жарким дыханием. Женя быстро перекинул ногу через него и сел, опершись руками на края подушки, зажав, таким образом, Чана в ловушке своих ног. Он сел на него.
«Тяжелый, гад. Что он хочет? Может лягнуть?» Патрик хотел было поднять ногу, но они его не слушались - Женя зажал их своею тяжестью. Что он делает? Какой он бледный. И небритый! Зачем он так низко нагнулся. Он никогда не видел Плющенко так близко. Буквально каких-то 15 сантиметров отделяли его лицо от него. Десять сантиметров. Пять. Три. Два. Один. Патрик лежал и рассматривал его зрачки, устремленные на него, тяжесть нависшего над ним тела он уже не чувствовал.
- Ты побил мой рекорд, – прошептали тонкие губы в сантиметре от Патрика. Вернее голоса он его не услышал, догадался по мимике. При этом его дыхание обдало его горячим вихрем, забилось в нос. Ментос с вишней? Он что, любит Орбит? Патрик приоткрыл было рот, чтобы что-то ответить, но в этом момент разделяющий их сантиметр исчез, ушел в никуда и отсчет начался со знаком минус. Он почувствовал его губы на своих. Почувствовал, что воздух ушел куда-то, как будто его высосали, и оказался в вакууме. На своей шее он почувствовал легкое прикосновение холодного металла и от неожиданности вздрогнул. Сердце заколотилось еще сильнее. «Что это? Лезвие острой бритвы? Всего лишь цепочка с побрякушками», - мелькнула в его голове спасительная мысль. Слава богу. Кто его знает, на что он пойдет.
«Вероятно, он спит только с чемпионами. Я в их числе. Это как... как… как у Дэна Брауна - посвящение в братство, ритуал. Круг посвященных, круг медалистов. Старейшина. Поэтому татуировка. О, господи. У него же на руке крест». Воздух вернулся к нему также внезапно, как и ушел. Патрик открыл глаза и увидел раскачивающуюся над своим лицом наподобие маятника цепочку. Туда-сюда, туда-сюда. Как гипноз. Патрик готов был провалиться уже в это сомнамбулическое состояние, следуя глазами за раскачивающейся цепочкой, но перед глазами снова стало темно, и цепочка снова легла на его шею и обожгла своей холодностью. В районе живота зародилось какое-то тяжелое чувство, стало раскатываться по всему телу, тяжести он уже давно не чувствовал, чувствовал другое. Тепло и приятную истому. Патрик хотел стать посвященным, и его тело отозвалось на приглашение быстрее, чем он сам мог сообразить.
«Почему он не раздевается? Почему тянет? Ну, снимай уже свои проклятые джинсы, эту футболку». Чан чувствовал его через разделяющую их тонкую ткань, чувствовал его тепло, его тяжесть. Он хотел сам поскорее освободиться от одежды, но не мог, так как Женя все еще продолжал сидеть на нем. «Давай. Ну, давай же!»

- Ты побил мой рекорд, – снова прошептал Женя и прищурился. Цепочка снова начала мотаться перед глазами ошеломленного и томящегося ожиданием Патрика. В этот момент Плющенко резко привстал, переместившись влево, тем самым освобождая Чана из вынужденного плена.
«Наконец-то. Додумался. Раздевайся уже. Жаль, Артура нет. Он же не поверит! Надо будет рассказать! Он сам пришел! Сам!» Патрик скосился на себя и понял, что был разоблачен, его желание нельзя было не заметить. Но Женя не раздевался. Какое-то время он просто смотрел на него, как будто изучая, потом медленно перекинул ногу за ногу и задумчиво посмотрел в окно. В соседнем номере кто-то включил радио. За окном послышался смех и громкие голоса.
- Я пришел не за этим, – Плющенко снова перевел на него взгляд. – Ты бросил мне вызов. Ты. Ты побил мой рекорд, – в который раз за это время повторил Женя, но уже не шепотом, а довольно громко. Его слова вошли в заледеневшую тишину комнаты наподобие ножа, который полоснул подтопленный кусок масла. – Ты бросил мне вызов. Я поздравляю тебя. Ты был действительно лучшим. Признаю. Ты бросил перчатку, – Женя усмехнулся и перевел дыхание. – Я пришел сказать тебе, что его я принимаю. – С этими словами он рывком встал и быстрыми шагами направился к выходу. – И не обольщайся, – Женя хмыкнул, – по поводу... эээ, ну, ты понял меня.

Патрик лежал на кровати, все так же раскинув руки в стороны, и смотрел в потолок. Он не обольщался.

Закрыв за собой дверь, Женя прислонился к стене и медленно съехал на корточки.
«И зачем меня к нему понесло? А смогу ли? Ему 19... – Женя закрыл глаза, – наивный ребенок». Но внешность обманчива: он был сильным соперником, очень сильным. Это его напрягало и окрыляло одновременно. «С тобой мы еще поквитаемся».
Женя резко встал, посмотрел на номер 17 напротив, вздохнул и быстрыми шагами направился к выходу.