Форум сообщества Kiss’n’Cry

перевела.) статья старая, но очень-очень добрая... и отлично раскрывает личность Саломе. я пока переводила, буквально влюбилась в неё.

давно не делала перевод с таким удовольствием... в общем, для Бахтерии и для всех. кто не читает по-английски:

Скрытый текст

Саломе Брюннер - Королева грации.

Миллионы видели её на экранах своих телевизоров, сидящую в Kiss’n’Cry в тот момент, когда Стефан Ламбьель получал свои победные балы после произвольной программы. В Москве он стал чемпионом мира в мужском одиночном фигурном катании в окружении и при поддержке своего тренера Петера Грюттера и своего давнего друга и учителя- хореографа Саломе Брюннер. Не шумная и не вычурная, тихая, но твёрдая в своих убеждениях, она предпочитает оставаться в тени, вдали от яркого света рампы. Она производит впечатление не робости, но истинной сдержанности, природной грации и доброты.
И если верно выражение «Жизнь начинается в 40», то она только начинает жить. Но в то же время она уже многого достигла и, как и у любого тренера или хореографа, у неё есть своя история, чтобы поведать нам.
«Я родилась в Цюрихе, в Швейцарии. Я младшая из трёх сестёр, и моя мама в разное время всех нас привела на каток. Мне так это сразу понравилось, что я хотела кататься по несколько раз в день! Я начала кататься, как одиночница, но вскоре уже каталась и в паре. Мы стали чемпионами Швейцарии среди новиосов, что было не так уж и сложно (не было особой конкуренции). Я также стала чемпионкой Швейцарии среди юниоров в одиночном фигурном катании, и несколько лет я каталась и как одиночница, и в паре. На некоторых соревнованиях я даже выступала в обоих видах. В 1970 я начала заниматься балетом на льду и танцуя поняла, что танцы нравятся мне намного больше, чем парное катание, так что в итоге я переключилась. В любом случае, я была слишком высокой для моего партнёра в парном катании, ему было сложно меня поднимать. Мы старались добиться того, чтобы он стал посильнее, но ничего не вышло. Так что последние 5 лет моей любительской карьеры я каталась в танцах на льду. В 1984 я участвовала в Чемпионате мира в Оттаве со своим партнёром Маркусом Мерцем». Однако фигурное катание не было единственной занимавшей её вещью. В 1981 она начала получать профессиональное танцевальное образование в Цюрихе. Это была классическая база, но она также изучала и другие стили, такие как модерн, фламенко, джаз и чечётка.
«Я танцевала целыми днями, а по вечерам каталась. Это было физически непростое время. С 15 лет всем, чего я хотела, были танцы и фигурное катание. У школы была своя танцевальная компания, вроде театра танца, и я входила в его труппу. Мы выступали на сцене и ездили с гастролями по 6 месяцев в году. Тогда мне поступило предложение участвовать в туре Торвилл и Дина, который чем-то напоминал «Звёзды на льду», и мы объехали с ним полмира. Я провела в туре два года с такими людьми, как Ли-Энн Миллер, Келли Джонсон, которая сейчас работает хореографом в Торонто, и Джон Томас, они были канадской танцевальной парой. У нас были танцевальные и джазовые хореографы, это был просто потрясающий опыт. Но потом Кристофер Дин сломал руку, и тур приостановили. Нам сказали, что его возобновят, но этого не произошло. Некоторые из нас имели достаточный опыт участия в подобных шоу, чтобы сразу начать искать другие возможности кататься, но некоторые были не так опытны, как, например я, и мы ждали. Я долго ждала, а потом у меня появилась возможность присоединиться к туру «Праздник на льду». Некоторые тоже присоединились к нам, потому что мы все чувствовали, что ещё не готовы закончить с фигурным катанием. Я получала огромное удовольствие от этого тура, это тоже был огромный опыт, мы много путешествовали. Я была в Швеции на Золотой арене в Стокгольме, когда её только построили. Сейчас это по-прежнему впечатляющий стадион. Это было потрясающее время, но тогда я ещё не занималась хореографией. Когда мы были в туре, в свободное время мы часто ходили на различные шоу, и у меня была возможность танцевать в разных школах танца. Мне выпал шанс увидеть очень многое, потому что мы постоянно путешествовали. К тому же мы каждый день занимались танцами: в школе или в комнате отдыха в отеле. В последний год нашего тура в Мехико я познакомилась со своим будущим мужем. После того, как в том году тур закончился, я больше уже в него не возвращалась, а мой муж переехал в Цюрих. Нашему сыну сейчас 5 лет, он тоже катается на коньках, но он не уверен, хочет он быть хоккеистом, фигуристом или музыкантом, как его отец».
Когда я встретилась с Саломе, она ненадолго прибыла в Мальмо (Швеция), чтобы поработать с Линой Йохансон (когда-то Саломе и Элла Магнусон, тренер Лины, вместе выступали в шоу «Праздник на льду»). Она приехала одна, без сына, и когда я спросила её о нём, она улыбнулась: «Иногда, когда я путешествую, он ездит со мной, но не в этот раз. Но на летних тренировках с Ламбьелем, он будет со мной. А когда так сделать не получается, за ним следят родственники или друзья. Но, может быть, теперь, если он всерьёз займётся фигурным катанием, будет легче брать его с собой. Этим летом он возьмёт несколько уроков у Петера».
Это было по-настоящему вдохновляюще – наблюдать за тем, как Саломе работает с Линой. Она не только объясняла движения, но сразу же показывала их на льду, и делала это с такой грацией, что Лина призналась, что чувствует себя неуклюжей. Не то чтобы я согласилась с ней, Лина не может быть неуклюжей, если старается, но большинству людей показалось бы так после Саломе.
Время пролетело незаметно и меньше, чем через 2 часа, новая произвольная программа Лины была скомпонована. Они продолжили после нашего интервью, и, когда на следующий день Саломе уехала, вся программа была готова и Лина уже могла начинать тренировать её самостоятельно. Саломе объяснила, что она любит навещать своих фигуристов, если это возможно. «Когда я начинаю составлять программу, я хочу, чтобы на льду были и фигурист, и музыка, потому что на льду я слышу музыку не так, как дома. Обычно я беру уже обрезанную музыку, но Лина прислала мне целых 6 минут с идеями прыжков и спиралей. Сперва музыка не очень меня впечатлила, но затем я прочувствовала её в полной мере. Часто музыка, которую я выбираю для фигуриста, не совпадает с его видением, но самое важное – то, чего хочет фигурист. Ты не можешь жёстко спорить с музыкальным выбором фигуриста, потому что, даже когда им по 15-16 лет, у них есть свои собственные ощущения, связанные с музыкой. Для меня очень важно, чтобы спортсмену нравилась музыка, потому что только тогда у него может получиться что-то стоящее. Бывают случаи, когда тренер вынужден сказать, что с этой музыкой ничего не получается и нужно её менять, но обычно мы находим способ сделать так, чтобы всё получилось. Практически любую проблему можно решить!
Для Лины мне хотелось сделать что-то милое, забавное и несколько элегантное. Это то, что я вижу для неё прямо сейчас. В прошлом году мы делали с ней показательный номер и она очень легко вжилась в подобный образ, и мне она в нём очень понравилась. Сейчас она прислала мне две серьёзных композиции для короткой и произвольной программ. Посмотрим, согласится ли она со мной в выборе одной забавной и одной серьёзной».
Когда я спросила о домашних заготовках для программ, Саломе слегка поморщилась: «Вообще я мало что готовлю дома… Когда бы я ни пыталась, в итоге мы всё равно всё меняем, так что это лишено всякого смысла. Я могу составить какое-то мнение о музыке, набросать какие её фрагменты подходят больше для дорожек шагов или других движений, но обычно это приходит во время работы. Бывают такие моменты в музыке, для которых очень сложно что-то придумать, в таких случаях мне бывает нужна подготовка. Есть некоторая химия между фигуристом, хореографом и музыкой». Эту самую «химию» трудно было не заметить, Саломе удивительным образом удалось подчеркнуть все сильные стороны катания Лины.
«У Лины потрясающе красивое беззвучное скольжение и отличная растяжка. Она очень гибкая и сильная, у неё классические линии. Эти качества можно отлично использовать в музыке. И здесь мне очень помогают мои танцевальные навыки, потому что Лина также отлично танцует».
«Мы работаем вместе уже третий год. У нас был пробный год, когда я лишь украшала те программы, которые у неё уже были готовы, тот сезон был очень удачным. Я думаю, прошедший сезон был для неё непростым, она вышла из юниоров, впервые каталась в мастерах, у неё была травма и сильная конкуренция со стороны соперников. К тому же она развивается, её тело изменяется. Но она очень молодая, у неё ещё очень много времени впереди, и я верю, что она сможет добиться всего, чего захочет!»
Создание новой программы – это, конечно, очень сложный процесс, в который вовлечены все. Многие фанаты фигурного катания, возможно, не осознают, как много труда вложено в программы, которыми они наслаждаются.
«На создание четырёхминутного наброска уходит порядка 8-10 часов. Некоторые программы меняются в процессе, но с Линой такое редко случается. Она всё воспринимает очень серьёзно и стремится выполнить всё именно так, как мы задумывали. И Стефан такой же. Он никогда не хочет менять свои программы, он хочет тренировать их столько, чтобы в конце концов всё получилось так, как мы планировали. Но многие спортсмены стараются адаптировать свою программу так, чтобы она была технически проще для них. Стефан сказал мне однажды: «Я ведь совершенствуюсь, когда делаю сложные для себя вещи» Это его взгляд на ситуацию…»
Говоря о Стефане, я должна была спросить, как она попала в его команду, и она с удовольствием начала рассказывать о нём и Петере Грюттере.
«Когда я ещё выступала в любительском спорте, Петер уже был тренером и одновременно моим хорошим другом. Он совершенно особенный, очень чуткий тренер, всегда знает, что и когда нужно сказать ученику. Мы дружим уже много лет. Он также хороший друг Джейн и Криса, и именно он помог мне попасть в их тур. Я думаю, что он предполагал, что, когда я вернусь, я буду заниматься хореографией с его учениками. Ну, и когда я вернулась обратно, я начала тренировать в Цюрихе, я была обычным учителем фигурного катания. Я занималась этим несколько лет, но это не приносило мне удовлетворения. Тогда Петер стал приглашать меня поработать с его учениками в качестве хореографа на сборы: на неделю или иногда на две, и вот тогда я встретила Стефана. Это было в 1996 и он был совсем маленьким – всего 11 лет. И уже с того момента я начала ставить ему программы».
Его программа «Труман» в прошлом сезоне была сменена прямо перед отъездом в Москву, и я выяснила, чем это было вызвано: «Стефан влюбился в эту музыку в июне прошлого года. Мы сделали программу, а потом он получил травму и мало с ней выступал. Перед чемпионатом Швейцарии в январе он сказал мне, что он прокатает эту программу на чемпионате Европы в последний раз и больше не будет, потому что тема Трумана для него исчерпана. Национальное первенство прошло не очень хорошо, и он хотел откатать Трумана получше на ЧЕ, а потом заменить его. Эта тема увлекла его в июне, но потом она уже перестала ему подходить. После ЧЕ у нас была неделя на шоу «Art on Ice» в Швейцарии и всё это время мы слушали разную музыку, как одержимые. Поскольку мы оба работалив этом шоу, у нас была возможность проводить время вместе, и за эту неделю мы решили, что Король Артур будет его новой программой, и сделали её в начале февраля. Но, знаете, она уже ему наскучила, поэтому в следующем году у нас будут новые программы. Фигурист его уровня не может на следующий год вернуться с теми же программами, зрители хотят чего-то нового».
Король Артур вышел блестяще, и теперь фанаты сгорают от желания узнать, что ждёт их дальше, но на самом деле этого пока не знает даже Саломе. «Он уже выбрал музыку и кое-что продумал. Он знает, где хочет сделать тот или иной элемент, у него уже есть некоторое представление о будущей программе. Для определённых фрагментов музыки у него есть определённые идеи. Я не знаю, насколько эти идеи уже развиты, но как только мы встретимся с ним на льду, мы это выясним. Когда он участвовал в шоу «Чемпионы на льду», он сказал, что он целыми днями ничего не делал, только слушал музыку. Он прослушал много разных стилей и выбрал музыку для обеих программ. У него будет по крайней мере три новые программы в этом сезоне: одна короткая и две произвольных, а, может быть, и даже две коротких, мы пока не уверены. Он отправил мне сообщение с «Чемпионов на льду», в котором написал, что ждёт не дождётся, когда мы снова приступим к работе. После тура у него будет две недели каникул. Он взволнован тем, что нам предстоит подготовка к ОИ, но это будет длинный и сложный сезон! Стефан должен откатать на всех этапах Гран-при, куда он заявлен, а впереди ещё финал, ЧЕ, ОИ и ЧМ».
Волнения, возникшие вокруг Стефана после того, как он стал чемпионом мира (что было в общем-то неожиданно), были непомерны, но Саломе удаётся оставаться спокойной. «Я никогда не думала о его потенциале относительно медалей, но я знала, что он очень страстный и также нетерпеливый фигурист. Это и хорошо, и плохо. Это заводит тебя, как мотор, и заставляет идти вперёд, но это может быть и плохо, действовать разрушительно. Давление нарастает и тебе кажется, что ты уже ничего не можешь достичь. С другой стороны, если ты слишком терпелив и снисходителен к себе, это создаёт излишний комфорт и не ведёт к прогрессу».
Поскольку два других медалиста не делали четверных прыжков, я поинтересовалась мнением Саломе по этому поводу и по поводу новой судейской системы. «Вообще-то, я не думала о том, что другие не делали четверных, по крайней мере, не в тот момент. Я была так сконцентрирована на стефане, что не замечала ничего, что происходило вокруг. Потом мне, конечно, пришлось просмотреть видео, чтобы увидеть, что сделали другие фигуристы. Но момент подготовки к программе – это очень важно, я должна быть со Стефаном на все 100%. В любом случае, мужские соревнования получились несколько странными.
Мы потратили много времени в прошлом году, пытаясь разобраться в новой системе судейства, чтобы понять, какие элементы дают больше баллов. Это сложная система, особенно в том, что касается вращений, в конечном итоге, в неё получается не так уж много смысла. Некоторые фигуристы делают очень медленное и некрасивое вращение, но всё же получают за него второй уровень, а некоторые делают красивое и быстрое, но получают лишь первый уровень. Но я не думаю, что эта новая система принесёт какие-то значительные изменения. По крайней мере, на данный момент это мнение Петера и моё. Судьи по-прежнему люди, так что той разительной перемены, которую нам обещали, не произойдёт. Это немного разочаровывает.
Но есть вещи, над которыми стоит подумать, как например, об элементах повышенной сложности во второй части программы, так как за них будут начисляться бОльшие баллы. И нужно думать о сложных связках. Но судьям нужно так внимательно всё время за всем следить, я думаю, это сложно для них – заметить всё. Слишком уж много вещей, который они должны увидеть и о которых они должны подумать, все критерии вращений, работа конька, изменения скорости…Так много деталей, которые нужно учесть и при этом иметь какое-то общее впечатление. По-моему, для одного человека это практически нереальная задача.»
На ЧМ комментатор Евроспорта, Гвендаль Пейзера, раскритиковал произвольные программы девушек и сказал, что они были чересчур классическими и однотипными. Некоторые согласились с ним, некоторые – нет, но у Саломе на этот счёт есть своё мнение. «Я не думаю, что многие программы девушек были похожи, но зато я думаю, что многие девушки ушли слишком глубоко в технический аспект катания. Они стараются быть более похожими на мужчин со сложными прыжками, каскадами 3-3… и не могут сконцентрироваться в достаточной мере на своих сильных сторонах. Сложно быть женщиной, но есть те, кому удаётся делать это красиво, как Сюзане Пёйкё. У неё вышла отличная женственная программа и при этом сложная технически. К сожалению, я вижу, что она не была за это вознаграждена, как и Каролина Костнер».
Это было чистым наслаждением – слушать Саломе, рассказывающую мне об этом всём, и, хотя он была весьма ограничена во времени, она потратила ещё несколько минут, прежде чем мы распрощались, на то, чтобы ответить на несколько коротких вопросов.
Бывает такое, что к Вам приходят люди и просят поставить им программу?
Сейчас бывает! Особенно после ЧМ, но и в прошлом году бывало. Но я не хочу ставить программы для фигуристов-одиночников топ-уровня. Девушки – это другое. Я не хочу ставить программу кому-то, кто находится в тесном соперничестве со Стефаном: это будет неправильно. То есть я хочу иметь по одному спортсмену разных уровней, чтобы не соревноваться с самой собой.
С кем вы сейчас работаете, как хореограф?
На международном уровне у меня Стефан, Лиина и Сара Майер (швейцарская чемпионка).
Если бы вы могли выбрать любого фигуриста, чтобы поставить ему программу, кого бы вы выбрали?
Я вполне счастлива с тем, что есть у меня сейчас!
Каких хореографов вы любите?
Кристофер Дин и Джейн Торвилл! Я многому научилась у них, изучая их работу, они были первыми оригинальными хореографами. Сейчас я замечаю, как многие танцевальные пары повторяют движения, которые я видела много лет назад в программах Торвилл-Дин. Но мне очень нравится то, что делают Денкова и Ставийский, они особенные!
Крис Дин сейчас ставит программы для «Звёзд на льду», вы видели это шоу?
Я видела его много лет назад в Оберхаузене (Германия), и уже тогда это было потрясающе, мне очень понравилось. Возможно, в следующем году на двадцатилетие шоу я снова его увижу.
Спорт в США сейчас находится в кризисе. А в Европе вы замечаете подобную тенденцию?
В Швейцарии интерес к фигурному катанию возрос! Но я вообще не замечаю, чтобы в Европе падал интерес.
Вы можете себе представить, чем ещё вы могли бы заниматься в этой жизни?
У меня и так ощущение, что у меня две работы, одна – фигурное катание, вторая – забота о моей семье, так что о третьей я и не думала! Сложно представить себе другую страсть, но моё тело стареет…посмотрим, что будет через несколько лет. Но Петер планирует продолжать ещё многие-многие годы, так что…

Я и, уверена, многие другие люди надеемся, что Саломе будет продолжать в том же духе много-много лет. Фигурное катание стало немного более артистичным, а люди, занимающиеся им – добрее и дружелюбнее, благодаря её влиянию. Она настоящая Королева грации.

Магдалена Осборн
пы.сы. прошу прощения за огрехи, очень старалась, но под конец подустала